1Т-14. TYL!Тсуна. Переехать в Италию, не быть на родине десять лет, приехать в Японию. Пройтись по старым улочкам, по пустым школьным коридорам. Вспоминать детсво. A+
Не знаю... И простите, что так долго. Вообще, последние строки писались через силу, и вряд ли получилось то, что хотелось сделать. Но всё же я надеюсь, что заказчику, да и другим, понравится.
3 461 слово.
«Столько времени прошло с того момента, когда я был в последний раз дома. Интересно, как там все? Как мама? Я давно уже не видел ей. Но, почему-то уверен, что она не будет злиться на меня. Она никогда не злится. Ей приходится привыкать, верить и… ждать. Однако всё что мы делаем - это подло и нечестно по отношению к ней. Но мы просто не можем втянуть близких и любимых нам людей во всё это, поэтому и вынуждены отдаляться от них. Почему-то слова того киллера мне чётко запомнились. Она говорила при нашей предпоследней встрече, до момента выполнения своего задания, что ненавидит мафию за то, что она отталкивает от всего, что так дорого сердцу. Однако по-другому она просто не могла: она не умела ничего делать – только выполнять заказы, которые ей поручали. А делала она всё это только для того, чтобы спасти своего младшего брата, который был тяжело болен. Получается, что ради того, чтобы сделать одному человеку что-то хорошее, для других нужно сделать плохое, или другие должны страдать и быть убиты. Почему всё так? Неужели всё нельзя решить другим путём? Первый, ведь, наверняка хотел не этого! Надеюсь, что у меня всё получится. Но нужно успокоиться и затолкнуть все эти мысли на некоторое время куда-нибудь подальше. Потом, когда я вернусь в Италию, я со всем разберусь. Странно… но я немного волнуюсь. Гораздо сильнее, чем перед тем, как убиваю врагов или людей, которые решили подвергнуть опасности близких мне людей…»
Савада Тсунаёши, в полном одиночестве, ехал в поезде, вглядываясь в вид, который открывался из его окна. Многочисленные поля, простиравшиеся на безграничные расстояния, будто бы приветствовали его. Солнце постепенно заходило, а небо начинало темнеть. День уступал вечеру. И почему-то это навевало какую-то непонятную тоску в сердце Десятого Босса Вонголы. Савада неуверенно улыбнулся, чуть прикрыв карие глаза. Он был взволнован: оставалось совсем немного времени, как он окажется дома, спустя столько лет. Он долго представлял, как всё пройдёт, как встретит свою мать на платформе и крепко-крепко её обнимет, утыкаясь лицом в её волосы и вдыхая родной аромат, исходящий от него, как потом они поедут домой и будут рассказывать друг другу о том, что нового в жизни у каждого. В глазах у Тсунаёши почему-то нестерпимо защипало в глазах, заставляя его ладонью вытереть выступившие на глазах слёзы.
«Будь тут Реборн, он бы снова, как когда-то прежде, назвал меня «никчёмным Тсуной» и дал бы подзатыльник. Так всегда было, насколько я помню. Но когда хочется плакать, разве это плохо? Ведь можно иногда давать волю своим чувствам. Когда ты один. Когда никого рядом нет. Хотя бы ненадолго…»
Здесь, в поезде, никто ничего не знает, и даже не подозревает. Люди совершенно не в курсе мафии, что там творится. Они не знают о том, что вместе с ними, в одном поезде, едет глава одной из самых сильнейших итальянских мафиозных семей. Для всех пассажиров – Савада Тсунаёши совершенно обычный человек, такой же, как и все другие. И людям совершенно не обязательно знать устрашающую и жестокую правду: для их же безопасности, для их же спокойствия.
«А ведь, раньше, десять лет назад, я бы спокойно не смог преодолеть этот путь. За мной бы обязательно увязался Гокудера и все остальные, Реборн бы даже и секунды спокойствия не допустил, что уж говорить про Ламбо. Но сейчас всё спокойно. Вот только меня это немного напрягает…»
Кажется, что время пролетает совершенно незаметно. Только недавно он закрыл глаза и заснул, а вот уже приехал в родной город. И приходиться удивляться тому, как же быстро летит иногда время, что даже не успеваешь за ним. Савада достал из кармана штанов мобильный телефон, после чего быстро нажал по нужным кнопкам и отправил сообщение своей Правой Руке о том, что он благополучно достиг пункта назначения и что с ним ничего не случилось. Тсунаёши прекрасно знал, как его друг о нём беспокоиться: Гокудера несколько раз предлагал сопровождать Десятого. Однако Савада всё-таки смог его убедить, чтобы тот остался в Италии и временно выполнял обязанности Босса семьи. Всё-таки, если бы не Гокудера и его «талант», Тсунаёши вряд ли вообще смог бы выбраться, хотя бы на полторы недельки, чтобы съездить домой и проведать свою мать.
«Господи, как же я волнуюсь…»
Он медленно шёл по платформе станции, внимательно вглядываясь в лица, окружающих его, людей. Савада пытался найти свою мать, но всё было тщётно – её нигде не было. Почему-то сердце легонько кольнуло. В голове у Тсунаёши была, чуть ли не сотня вариантов того, что могло случиться с его матерью, и все почему-то были не очень хорошими и оптимистичными. Он боялся. - Тсу-кун! – послышался за спиной Савады знакомый девичий голос, заставивший его остановиться, а затем обернуться. - Киоко?! – с удивлением произнёс Тсунаёши, когда девушка остановилась около него , и на его лице появилась мягкая улыбка. – Не ожидал тебя увидеть, Киоко-тян, - чуть тише добавил он, вглядываясь в изменившуюся, за эти года, девушку и пытаясь найти в ней хоть что-то прежнее от той пятнадцатилетней одноклассницы, в которую был влюблён… которую любил. Да и сейчас, наверное, всё ещё испытывает к ней какие-то чувства.
«Она изменилась… Очень! Я её даже не узнал сначала. Она стала ещё красивее, чем была в нашу последнюю встречу. А эти карие глаза чуть-чуть изменились. Она больше не та… Повзрослела. Выросла, так же как и мы все! И от этого грустно и тоскливо где-то в груди, рядом с сердцем. Глупости какие-то… Почему всё так?»
- Савада-сан не смогла прийти, - проговорила девушка, мягко улыбнувшись. – Поэтому, я, когда узнала, что ты приедешь, предложила сама съездить и встретить тебя, Тсу-кун. Надеюсь, что ты не против этого? – она внимательно посмотрела на друга, который о чём-то задумался. - Не против, - тихо произнёс Тсунаёши в ответ. – Я даже рад этому, чуть тише добавил он, рассеяно почесав затылок правой рукой. – Пойдём? Сасагава поспешно кивнула в знак согласия. - Тебе помочь, Тсу-кун? – неуверенно поинтересовалась у него подруга, глядя на чемодан, стоявший рядом с Савадой. - Нет, не надо, - спокойно произнёс он, отрицательно помотав головой. – Я сам. Пошли?! Она лишь пожала плечами, после чего, засунув свои хрупкие ладони в карманы ветровки, направилась вперёд. Тсунаёши грустно улыбнулся, а затем поспешил вслед за девушкой.
«Она и вправду очень изменилась. Стала более серьёзной… Хотя эта улыбка до сих пор не сходит с её родного лица. Боже мой, как я давно её не видел. Я даже не ожидал, что встречу её. Так неожиданно. И в то же время приятно. Интересно, что изменилось в её жизни за столько времени? Поскорей бы оказаться дома…»
Тсунаёши и Киоко ехали в такси по-направлению к дому. Молчание, что было между ними двумя, напрягало. Но никто не решался сказать друг другу и слова. Спустя какое-то время Тсуна, всё-таки, решился задать своей подруге детства вопрос. - Как всё изменилось за это время? – неуверенно поинтересовался Савада, не найдя ничего другого, с чего можно было бы начать хоть какую-то беседу. - Ну… - протянула девушка, загадочно улыбнувшись, а затем принялась рассказывать ему всё то, что умудрился пропустить её бывший одноклассник, в краткой форме.
«Дом… Родимый дом… Боже мой, как я скучал по всему этому… Этого просто невозможно представить. Вроде бы, ничего не изменилось. Всё тоже, как и прежде. Хотя… не помню эту пару обуви. И, кажется, догадываюсь, кому она может принадлежать…»
- Тсу-кун! – послышался звонкий голос Савады Нана с кухни. Спустя некоторое время женщина выбегает на встречу к сыну. Такие моменты невозможно описывать. На глазах у его матери слёзы от счастья, что её сын наконец-то рядом, живой и… всё такой же, наверное. Для неё – матери – Тсунаёши, наверняка, навсегда останется её милым маленьким мальчиком – «Тсу-куном», как она всегда его ласково называла. На губах у Савады мягкая и чуть растерянная улыбка. Он был очень рад, так же, как и она. Женщина крепко-крепко обнимает сына, утыкаясь ему в грудь. Непривычно. «Он так вырос…» - мимолётно проносится в мыслях у женщины. Она невольно дрожит от волнения, но когда сын обнимает её за плечи и чуть сильнее прижимает к себе, расслабляется совсем чуть-чуть. Тсунаёши медленно переводит взгляд на Киоко, стоящую около двери. Девушка не решалась пройти дальше в дом, на кухню, без друга и его матери.
«Я так скучал мама… Безумно скучал по тебе… По всему тому, что окружало меня всё то время, пока я был… Бесполезным Тсуной… Господи, как давно я не чувствовал этого родного аромата… Твоих ласковых и любящих материнских рук, по которым я отвык за это длительное время…. Я безумно скучал по твоей улыбке, которая столько всего скрывала… Ты ведь всё прекрасно знаешь, а скрываешь… Но спасибо тебе. Спасибо! Ведь, благодаря этому, всё в нашей семье может быть спокойно, хоть и немного фальшиво… Спасибо и прости меня… нас…»
Когда Тсунаёши заходит на кухню, в сопровождении Наны и Киоко, Реборн совершенно спокойно поднимает голову, устремляя взгляд на некогда бывшего своего ученика. На губах появляется улыбка, от которой остаётся неприятное ощущение. Всё-таки Савада так привык ко всему тому, что происходило, из-за чего ожидал какого-то подвоха. Реборн внимательно следит за своим бывшим учеником, который непривычно задумчив. Кажется, что он сейчас сидит не тут, вместе со всеми, и не слушает то, что ему оживлённо рассказывает его мать; Савада где-то далеко-далеко отсюда, в своих мыслях. На губах у аркобалено фальшивая улыбка. Он делает несколько глотков чая, слегка поправляя свою шляпу, на которой по привычке сидит Леон.
«Почему-то, когда я зашёл на кухню и увидел Реборна, то ничуть этому не удивился. Конечно, я немного разочарован тому факту, что не один тут… А тем более с ним… Но это терпимо. Я уже привык ко многому…»
- Я думал, что ты в Италии, - спокойно произнёс Тсунаёши, глядя на Реборна, когда они, наконец, смогли остаться вдвоём в комнате. - Ну, не мог же я позволить тебе приехать сюда одному, - усмехнулся аркобалено, глядя на своего ученика, - никчёмный Тсуна. Навевает какие-нибудь воспоминания? - «Никчёмный Тсуна» напоминает мне о моём глупом детстве и о твоих жестоких тренировках, - тихо произносит Савада, грустно улыбаясь. - Ну, если бы не мои «жестокие тренировки», как ты говоришь, то ты бы так и остался тем «никчёмным Тсуной». Разве не так?! Насколько рассчитываешь тут остаться? - А тебе для чего? – поинтересовался Тсунаёши. – И вообще зачем ты приехал сюда? - Я же сказал, что не мог позволить приехать тебе сюда одному, - невозмутимо ответил мужчина. – Да и Гокудера ещё попросил за тобой присмотреть. Он всё так же о тебе волнуется, как и когда-то раньше. Помнишь? - Помню, - тихо произнёс Савада, невольно улыбаясь. – Такое не забывается. Но в кое-чём ты всё-таки ошибся. Когудера-кун изменился за эти десять лет. В лучшую сторону. - Помнишь, как он всегда пытался стать «Правой Рукой, которой будет гордиться Джудаёме»? - Не хочу этого вспоминать, - произнёс уныло «Джудайме».
«Эти воспоминания, на самом деле, мне очень дороги. Каждое воспоминание дорого человеку по-своему. И пускай оно неприятно, или, наоборот, приятно сердцу. Оно всё равно дорого. Я помню, как Гокудера безрассудно пытался спасти меня, как всеми способами доказывал, что он достоин быть моей Правой Рукой. И он смог меня в этом убедить. Конечно, немного напрягает его беспокойство за мою жизнь, однако, если бы не он… Я многим обязан ему… Ведь он всегда готов защитить меня, готов пожертвовать собой, но лишь бы я был в порядке. И я это очень ценю…»
- Я, пожалуй, пойду домой, Савада-сан, - Киоко улыбнулась, после чего неуверенно вышла из-за стола. – Спасибо Вам большое, - она поклонилась, в знак уважения. - Я провожу тебя, - Тсунаёши вышел вслед за девушкой. Они вышли в коридор. Мужчина прихватил свою куртку. - Тсу-кун, - неуверенно начало девушка, - не стоит. Ты так долго не был дома… - Не волнуйся, - он ободряюще улыбается. – Я всё равно хочу прогуляться. Поэтому, заодно и провожу тебя до дома. Она кивает. Взгляд на некоторое время становится печальным, но он не замечает этого.
«Раньше я много раз мечтал о том, чтобы остаться наедине с Киоко. И когда это удавалось, то для меня это было, словно праздник. Но сейчас я ничего не чувствую, кроме приятного спокойствия. Неужели мои юношеские чувства прошли? Да нет, вряд ли. Просто моё сердце стало холодней. Это всё от жизни, в которой я живу…»
- Как все? – спрашивает Киоко, когда они идут по улице, по-направлению к её дому. На улице темно и прохладно. Именно поэтому куртка Савады сейчас находиться на плечах у его подруги. Услышав вопрос Сасагавы, мужчина слегка призадумался. Он не был уверен в том, как именно стоит ей ответить. - Нормально, - тихо произносит он. – Просили передать тебе привет. В особенности, привет тебе от Хару. Она так хотела поехать вместе со мной, чтобы повидаться с тобой, но не смогла. - Понятно, - пробормотала девушка, чуть опустив голову. – Я тоже по ней очень скучаю. Передавай ей привет. - А разве у тебя нет её телефона? – удивился Тсунаёши. Взгляд пробежал по девушке. Она покачала головой. - У меня нет и твоего телефона, Тсу-кун, - она грустно улыбнулась. – Только братика. Да и он, не так часто звонит. Мне кажется, я должна ненавидеть тебя. Но я не ненавижу. Я понимаю, так надо. - Прости, Киоко, - Савада остановился. – Я не хотел, чтобы всё было так. Я не хотел, чтобы ты страдала. - Что ты Тсу-кун, - она подняла на него свой взгляд, - я не страдаю. Тсу-кун? – удивлённо пробормотала девушка, когда почувствовала, как Савада крепко обнял её. Тёплые ладони стали аккуратно гладить её по голове, иногда пропуская сквозь пальцы рыжие локоны. - Прости, Киоко…
«Я всегда хотел её защищать. Я никогда не хотел и не желал того, чтобы она страдала. Ведь, она этого не заслужила. Но всё вышло наоборот. Она страдает. И всё из-за меня. Я помню, как она всегда была рядом и поддерживала нас вместе с Хару. Она всегда всё понимала. Никогда не пугалась, а просто находилась рядом, помогая тем, чем может. Но мы… я предал её, оставив тут одну, после того всего, чего ей пришлось пережить. Я согласился принять в семью Хару. Но побоялся за Киоко. Я всегда волновался за неё больше, чем за всех остальных. Я заставил её страдать…»
Он шёл один по улице, укутавшись в свою куртку, которая все ёщё хранила тепло и аромат, принадлежавший Киоко. На губах у Тсунаёши была грустная улыбка. Он проходил по знакомым улицам, которые были связаны с воспоминаниями из детства – с приятными и не очень. Он резко замер около ограды одного из домов, устремив в его сторону свой взгляд.
«Помнится тут жила собака, которую я всегда боялся. Я вообще всегда боялся собак, но сейчас этот страх стал постепенно проходить. А с чего всё началось-то? Плохо помню… Вроде, когда мне было лет пять, я хотел погладить собаку, а она на меня набросилась, после чего меня увезли в больницу. Я вообще по жизни был полным неудачником… Но Реборн смог меня изменить. Наверное, если бы не он… Я даже не знаю, кем бы я сейчас был. О, а вон и то место, где он впервые выстрелил в меня пулей предсмертного желания. Да, не очень приятно воспоминание…»
Он шёл по-направлению к школе, в которой когда-то учился. Почему-то у Тсунаёши появилось желание пройтись по пустым коридорам школы. Ну, или хотя бы попытаться. Или просто взглянуть на здание, где прошла его большая, пока что, часть жизни.
«Нет, конечно, вероятности того, что она сейчас открыта. Но, может, мне и повезёт? Интересно, как там всё изменилось?»
Он прошёл мимо моста, где когда-то «дрался» с Хару, где когда-то дал клятву Ямамото и Гокудере о том, что чего бы ни случилось, они никогда не расстанутся, всегда будут вместе, всегда будут поддерживать друг друга. На этом месте он спас Хару, всё благодаря той же самой пуле предсмертного желания. Он прошёл дальше, пытаясь не обращать внимания на вечерний холод. Он был один на улице, но это не удивляло и, тем более, не огорчало. Наоборот, Савада испытывал непривычное чувство радости от этой приятной тишины, которую изредка нарушал едва слышимый вой ветра. Наверное, будь он тем пятнадцатилетним подростком – «никчёмным Тсуной» - он бы испугался. Так было почти что всегда. Он не замечает, как оказывается около ворот родной школы.
«Она, кажется, не изменилась. Всё такая же величественная. Вот только интересно… Дисциплинарный комитет действует до сих пор? Или Хибари-сан… Я никогда у него ничего не спрашивал. Конечно, вряд ли, если бы я задал ему какой-нибудь вопрос, то он бы забил меня до смерти. Просто, не смотря на то, что мы «семья», Хибари-сан всё равно, кажется, не с нами. Он всегда один. Таким, наверное, и должно быть облако. Обычно так говорил Реборн и Джотто-сан… А ведь я помню, нашу первую с ним встречу. Ещё до того, как я узнал о том, что стал Десятым Боссом Вонголы. Я помню, как тогда сидел на качелях, один. Тогда у меня не было ни Гокудеры-куна, ни Ямамото, ни кого-либо ещё. Я был один, но не отчаивался. Меня никогда не принимали всерьёз. Всегда обежали. Старшеклассники издевались. Но когда я увидел его, когда он улыбнулся мне своей тёплой улыбкой, я понял, что, не смотря на эти трудности, нужно продолжать жить дальше. А потом, спустя какое-то время, забыл о нём. Вспомнил только тогда, когда Хибари-сан подвёрг меня испытанию в десятилетнем будущем, а ещё когда было испытание Первого поколения Вонголы. Было тяжело, но мы ведь справились. И я никогда не повторю больше ошибку того Тсунаёши Савады, который заставил меня прийти на помощь. Я буду сражаться со всеми сам, я не уничтожу кольца. Всё изменилось. Эта реальность другая…»
Тсунаёши ответил на звонок. До него донёсся знакомый голос его Хранителя Дождя, что заставило невольно улыбнуться. - Йо, Тсуна, - послышался привычный оптимистичный голос мечника. – Ты ведь уже прибыл? - Да, Ямамото, - спокойно произнёс Савада в ответ. – Сейчас напротив школы. Она не изменилась. - Передавай привет Намимори, - послышался смех Такеши. - Обязательно, - проговорил в ответ Тсунаёши. – Ты что-то ведь хотел, иначе бы не стал звонить мне. Тем более Гокудере-куну я уже сообщил, что прибыл. - Ну, вообще-то… - мужчина не успел договорить, так как у него нагло отобрали телефон. – Эй, Хару! – послышался его немного возмущённый голос. – Я бы тебе дал телефон. - Тсуна, привет! – послышался звонкий и весёлый голос Миуры. – Ты как? Всё в порядке? - В порядке, - проговорил мужчина в ответ. – Не волнуйся. Тебе от Киоко привет. - А от меня ты ей передал привет? – поинтересовалась девушка серьёзным голосом, будто бы от этого зависела судьба всей Вонголы. - Конечно, - произнёс мужчина. – Можешь вернуть телефон Ямамото. И, пожалуйста, Хару будь осторожна. - Хорошо, Тсуна, - казалось, что она немного погрустнела. – Возвращайся поскорее. А то мы тут не выживем с Гокудерой. - Эй, Тсуна, - Савада вновь услышал голос Такеши. – Я хотел тебя попросить, чтобы ты проведал моего отца. Сможешь? - Конечно, - улыбнулся мужчина. – Можешь положиться на меня, Ямамото. - Спасибо, - поблагодарил мечник друга. – Удачи, Тсуна. Пока. - Пока, - тихо проговорил Савада.
«Мы все изменились. В особенности Ямамото. Не смотря на то, что он смеялся сейчас, его голос был бодр и весёл, он стал другим – холодным в душе. Наверное, эта жизнь слишком сильно отразилась на всех нас, и в особенности на нём. Из-за всей этой мафии он был вынужден расстаться со своей мечтой, уехать отсюда, узнать о смерти любимой, которая не выдержала расставания с ним. Он долго отходил от своего первого убийства. Однако принял свой путь и продолжил жить жизнью Хранителя Дождя, как бы тяжело не было. Он больше не улыбается как раньше, в глазах больше нет блеска… Однако он всё ещё тот самый Хранитель Дождя… И Хару так же изменилась. Она больше не та «приставучая и глупая женщина», как выражался Гокудера раньше. Она очень сильно изменилась, что меня огорчает. Если кому-то угрожает опасность, то она спокойно убивает виновников. Я не хотел, чтобы она была втянута в мир мафии, но я не смог её уберечь. Мне кажется, что жизнь с нами её не огорчает, даже наоборот… Однако ей, как и всем нам, пришлось со многим расстаться, что было так дорого. Чтобы отгородить свою семью от опасности, ей пришлось порвать все связи с родителями, лишь бы они были в безопасности…»
Он подошёл к главным дверям. Хотел было войти, но не получилось: двери были закрыты. Он вздохнул и грустно улыбнулся, прислоняясь лбом к холодной стальной двери.
«И на что я мог только рассчитывать, а? Вряд ли она в это время открыта… Хотя, может, стоит поискать другой вход?»
Всё-таки попасть внутрь здания ему удалось. Он шёл по тёмным пустым коридорам, в которых царила мёртвая тишина, не то, что было тут днём, когда в школе находилось более сотни учеников. Тсунаёши не решился включить свет. Хотя, был уверен, что так было бы намного лучше. Он бесстрашно шёл по-направлению к своему классу, дорогу к которому помнил до сих пор. Ему не было страшно. Чего бояться-то? Темноты?! Он подходит к своему бывшему классу. Касается ладонью дверной ручки. Она поддаётся, чему он улыбается.
«Боже мой… кажется, что тут ничего не изменилось. Всё то же… Сколько различных моментов я тут пережил… Счастливые и не очень школьные моменты… Не очень хорошая учёба… Что же, я всегда был посмешищем в нашем классе, недаром получил прозвище «никчёмный Тсуна»… Первая встреча с Гокудерой-куном… Да и вообще половина жизни прошла тут… Экспериментальные и жестокие тренировки Реборна… Чёрт… Как же я скучал!»
Он грустно улыбнулся. Кажется, по его щеке пробежала одинокая слеза.
-
-
02.05.2011 в 00:153 461 слово.
«Столько времени прошло с того момента, когда я был в последний раз дома. Интересно, как там все? Как мама? Я давно уже не видел ей. Но, почему-то уверен, что она не будет злиться на меня. Она никогда не злится. Ей приходится привыкать, верить и… ждать. Однако всё что мы делаем - это подло и нечестно по отношению к ней. Но мы просто не можем втянуть близких и любимых нам людей во всё это, поэтому и вынуждены отдаляться от них. Почему-то слова того киллера мне чётко запомнились. Она говорила при нашей предпоследней встрече, до момента выполнения своего задания, что ненавидит мафию за то, что она отталкивает от всего, что так дорого сердцу. Однако по-другому она просто не могла: она не умела ничего делать – только выполнять заказы, которые ей поручали. А делала она всё это только для того, чтобы спасти своего младшего брата, который был тяжело болен. Получается, что ради того, чтобы сделать одному человеку что-то хорошее, для других нужно сделать плохое, или другие должны страдать и быть убиты. Почему всё так? Неужели всё нельзя решить другим путём? Первый, ведь, наверняка хотел не этого! Надеюсь, что у меня всё получится. Но нужно успокоиться и затолкнуть все эти мысли на некоторое время куда-нибудь подальше. Потом, когда я вернусь в Италию, я со всем разберусь. Странно… но я немного волнуюсь. Гораздо сильнее, чем перед тем, как убиваю врагов или людей, которые решили подвергнуть опасности близких мне людей…»
Савада Тсунаёши, в полном одиночестве, ехал в поезде, вглядываясь в вид, который открывался из его окна. Многочисленные поля, простиравшиеся на безграничные расстояния, будто бы приветствовали его. Солнце постепенно заходило, а небо начинало темнеть. День уступал вечеру. И почему-то это навевало какую-то непонятную тоску в сердце Десятого Босса Вонголы. Савада неуверенно улыбнулся, чуть прикрыв карие глаза. Он был взволнован: оставалось совсем немного времени, как он окажется дома, спустя столько лет. Он долго представлял, как всё пройдёт, как встретит свою мать на платформе и крепко-крепко её обнимет, утыкаясь лицом в её волосы и вдыхая родной аромат, исходящий от него, как потом они поедут домой и будут рассказывать друг другу о том, что нового в жизни у каждого. В глазах у Тсунаёши почему-то нестерпимо защипало в глазах, заставляя его ладонью вытереть выступившие на глазах слёзы.
«Будь тут Реборн, он бы снова, как когда-то прежде, назвал меня «никчёмным Тсуной» и дал бы подзатыльник. Так всегда было, насколько я помню. Но когда хочется плакать, разве это плохо? Ведь можно иногда давать волю своим чувствам. Когда ты один. Когда никого рядом нет. Хотя бы ненадолго…»
Здесь, в поезде, никто ничего не знает, и даже не подозревает. Люди совершенно не в курсе мафии, что там творится. Они не знают о том, что вместе с ними, в одном поезде, едет глава одной из самых сильнейших итальянских мафиозных семей. Для всех пассажиров – Савада Тсунаёши совершенно обычный человек, такой же, как и все другие. И людям совершенно не обязательно знать устрашающую и жестокую правду: для их же безопасности, для их же спокойствия.
«А ведь, раньше, десять лет назад, я бы спокойно не смог преодолеть этот путь. За мной бы обязательно увязался Гокудера и все остальные, Реборн бы даже и секунды спокойствия не допустил, что уж говорить про Ламбо. Но сейчас всё спокойно. Вот только меня это немного напрягает…»
Кажется, что время пролетает совершенно незаметно. Только недавно он закрыл глаза и заснул, а вот уже приехал в родной город. И приходиться удивляться тому, как же быстро летит иногда время, что даже не успеваешь за ним. Савада достал из кармана штанов мобильный телефон, после чего быстро нажал по нужным кнопкам и отправил сообщение своей Правой Руке о том, что он благополучно достиг пункта назначения и что с ним ничего не случилось. Тсунаёши прекрасно знал, как его друг о нём беспокоиться: Гокудера несколько раз предлагал сопровождать Десятого. Однако Савада всё-таки смог его убедить, чтобы тот остался в Италии и временно выполнял обязанности Босса семьи. Всё-таки, если бы не Гокудера и его «талант», Тсунаёши вряд ли вообще смог бы выбраться, хотя бы на полторы недельки, чтобы съездить домой и проведать свою мать.
«Господи, как же я волнуюсь…»
Он медленно шёл по платформе станции, внимательно вглядываясь в лица, окружающих его, людей. Савада пытался найти свою мать, но всё было тщётно – её нигде не было. Почему-то сердце легонько кольнуло. В голове у Тсунаёши была, чуть ли не сотня вариантов того, что могло случиться с его матерью, и все почему-то были не очень хорошими и оптимистичными. Он боялся.
- Тсу-кун! – послышался за спиной Савады знакомый девичий голос, заставивший его остановиться, а затем обернуться.
- Киоко?! – с удивлением произнёс Тсунаёши, когда девушка остановилась около него , и на его лице появилась мягкая улыбка. – Не ожидал тебя увидеть, Киоко-тян, - чуть тише добавил он, вглядываясь в изменившуюся, за эти года, девушку и пытаясь найти в ней хоть что-то прежнее от той пятнадцатилетней одноклассницы, в которую был влюблён… которую любил. Да и сейчас, наверное, всё ещё испытывает к ней какие-то чувства.
«Она изменилась… Очень! Я её даже не узнал сначала. Она стала ещё красивее, чем была в нашу последнюю встречу. А эти карие глаза чуть-чуть изменились. Она больше не та… Повзрослела. Выросла, так же как и мы все! И от этого грустно и тоскливо где-то в груди, рядом с сердцем. Глупости какие-то… Почему всё так?»
- Савада-сан не смогла прийти, - проговорила девушка, мягко улыбнувшись. – Поэтому, я, когда узнала, что ты приедешь, предложила сама съездить и встретить тебя, Тсу-кун. Надеюсь, что ты не против этого? – она внимательно посмотрела на друга, который о чём-то задумался.
- Не против, - тихо произнёс Тсунаёши в ответ. – Я даже рад этому, чуть тише добавил он, рассеяно почесав затылок правой рукой. – Пойдём?
Сасагава поспешно кивнула в знак согласия.
- Тебе помочь, Тсу-кун? – неуверенно поинтересовалась у него подруга, глядя на чемодан, стоявший рядом с Савадой.
- Нет, не надо, - спокойно произнёс он, отрицательно помотав головой. – Я сам. Пошли?!
Она лишь пожала плечами, после чего, засунув свои хрупкие ладони в карманы ветровки, направилась вперёд. Тсунаёши грустно улыбнулся, а затем поспешил вслед за девушкой.
«Она и вправду очень изменилась. Стала более серьёзной… Хотя эта улыбка до сих пор не сходит с её родного лица. Боже мой, как я давно её не видел. Я даже не ожидал, что встречу её. Так неожиданно. И в то же время приятно. Интересно, что изменилось в её жизни за столько времени? Поскорей бы оказаться дома…»
Тсунаёши и Киоко ехали в такси по-направлению к дому. Молчание, что было между ними двумя, напрягало. Но никто не решался сказать друг другу и слова. Спустя какое-то время Тсуна, всё-таки, решился задать своей подруге детства вопрос.
- Как всё изменилось за это время? – неуверенно поинтересовался Савада, не найдя ничего другого, с чего можно было бы начать хоть какую-то беседу.
- Ну… - протянула девушка, загадочно улыбнувшись, а затем принялась рассказывать ему всё то, что умудрился пропустить её бывший одноклассник, в краткой форме.
«Дом… Родимый дом… Боже мой, как я скучал по всему этому… Этого просто невозможно представить. Вроде бы, ничего не изменилось. Всё тоже, как и прежде. Хотя… не помню эту пару обуви. И, кажется, догадываюсь, кому она может принадлежать…»
- Тсу-кун! – послышался звонкий голос Савады Нана с кухни. Спустя некоторое время женщина выбегает на встречу к сыну. Такие моменты невозможно описывать. На глазах у его матери слёзы от счастья, что её сын наконец-то рядом, живой и… всё такой же, наверное. Для неё – матери – Тсунаёши, наверняка, навсегда останется её милым маленьким мальчиком – «Тсу-куном», как она всегда его ласково называла. На губах у Савады мягкая и чуть растерянная улыбка. Он был очень рад, так же, как и она. Женщина крепко-крепко обнимает сына, утыкаясь ему в грудь. Непривычно. «Он так вырос…» - мимолётно проносится в мыслях у женщины. Она невольно дрожит от волнения, но когда сын обнимает её за плечи и чуть сильнее прижимает к себе, расслабляется совсем чуть-чуть. Тсунаёши медленно переводит взгляд на Киоко, стоящую около двери. Девушка не решалась пройти дальше в дом, на кухню, без друга и его матери.
«Я так скучал мама… Безумно скучал по тебе… По всему тому, что окружало меня всё то время, пока я был… Бесполезным Тсуной… Господи, как давно я не чувствовал этого родного аромата… Твоих ласковых и любящих материнских рук, по которым я отвык за это длительное время…. Я безумно скучал по твоей улыбке, которая столько всего скрывала… Ты ведь всё прекрасно знаешь, а скрываешь… Но спасибо тебе. Спасибо! Ведь, благодаря этому, всё в нашей семье может быть спокойно, хоть и немного фальшиво… Спасибо и прости меня… нас…»
-
-
02.05.2011 в 00:16Реборн внимательно следит за своим бывшим учеником, который непривычно задумчив. Кажется, что он сейчас сидит не тут, вместе со всеми, и не слушает то, что ему оживлённо рассказывает его мать; Савада где-то далеко-далеко отсюда, в своих мыслях. На губах у аркобалено фальшивая улыбка. Он делает несколько глотков чая, слегка поправляя свою шляпу, на которой по привычке сидит Леон.
«Почему-то, когда я зашёл на кухню и увидел Реборна, то ничуть этому не удивился. Конечно, я немного разочарован тому факту, что не один тут… А тем более с ним… Но это терпимо. Я уже привык ко многому…»
- Я думал, что ты в Италии, - спокойно произнёс Тсунаёши, глядя на Реборна, когда они, наконец, смогли остаться вдвоём в комнате.
- Ну, не мог же я позволить тебе приехать сюда одному, - усмехнулся аркобалено, глядя на своего ученика, - никчёмный Тсуна. Навевает какие-нибудь воспоминания?
- «Никчёмный Тсуна» напоминает мне о моём глупом детстве и о твоих жестоких тренировках, - тихо произносит Савада, грустно улыбаясь.
- Ну, если бы не мои «жестокие тренировки», как ты говоришь, то ты бы так и остался тем «никчёмным Тсуной». Разве не так?! Насколько рассчитываешь тут остаться?
- А тебе для чего? – поинтересовался Тсунаёши. – И вообще зачем ты приехал сюда?
- Я же сказал, что не мог позволить приехать тебе сюда одному, - невозмутимо ответил мужчина. – Да и Гокудера ещё попросил за тобой присмотреть. Он всё так же о тебе волнуется, как и когда-то раньше. Помнишь?
- Помню, - тихо произнёс Савада, невольно улыбаясь. – Такое не забывается. Но в кое-чём ты всё-таки ошибся. Когудера-кун изменился за эти десять лет. В лучшую сторону.
- Помнишь, как он всегда пытался стать «Правой Рукой, которой будет гордиться Джудаёме»?
- Не хочу этого вспоминать, - произнёс уныло «Джудайме».
«Эти воспоминания, на самом деле, мне очень дороги. Каждое воспоминание дорого человеку по-своему. И пускай оно неприятно, или, наоборот, приятно сердцу. Оно всё равно дорого. Я помню, как Гокудера безрассудно пытался спасти меня, как всеми способами доказывал, что он достоин быть моей Правой Рукой. И он смог меня в этом убедить. Конечно, немного напрягает его беспокойство за мою жизнь, однако, если бы не он… Я многим обязан ему… Ведь он всегда готов защитить меня, готов пожертвовать собой, но лишь бы я был в порядке. И я это очень ценю…»
- Я, пожалуй, пойду домой, Савада-сан, - Киоко улыбнулась, после чего неуверенно вышла из-за стола. – Спасибо Вам большое, - она поклонилась, в знак уважения.
- Я провожу тебя, - Тсунаёши вышел вслед за девушкой.
Они вышли в коридор. Мужчина прихватил свою куртку.
- Тсу-кун, - неуверенно начало девушка, - не стоит. Ты так долго не был дома…
- Не волнуйся, - он ободряюще улыбается. – Я всё равно хочу прогуляться. Поэтому, заодно и провожу тебя до дома.
Она кивает. Взгляд на некоторое время становится печальным, но он не замечает этого.
«Раньше я много раз мечтал о том, чтобы остаться наедине с Киоко. И когда это удавалось, то для меня это было, словно праздник. Но сейчас я ничего не чувствую, кроме приятного спокойствия. Неужели мои юношеские чувства прошли? Да нет, вряд ли. Просто моё сердце стало холодней. Это всё от жизни, в которой я живу…»
- Как все? – спрашивает Киоко, когда они идут по улице, по-направлению к её дому.
На улице темно и прохладно. Именно поэтому куртка Савады сейчас находиться на плечах у его подруги. Услышав вопрос Сасагавы, мужчина слегка призадумался. Он не был уверен в том, как именно стоит ей ответить.
- Нормально, - тихо произносит он. – Просили передать тебе привет. В особенности, привет тебе от Хару. Она так хотела поехать вместе со мной, чтобы повидаться с тобой, но не смогла.
- Понятно, - пробормотала девушка, чуть опустив голову. – Я тоже по ней очень скучаю. Передавай ей привет.
- А разве у тебя нет её телефона? – удивился Тсунаёши. Взгляд пробежал по девушке. Она покачала головой.
- У меня нет и твоего телефона, Тсу-кун, - она грустно улыбнулась. – Только братика. Да и он, не так часто звонит. Мне кажется, я должна ненавидеть тебя. Но я не ненавижу. Я понимаю, так надо.
- Прости, Киоко, - Савада остановился. – Я не хотел, чтобы всё было так. Я не хотел, чтобы ты страдала.
- Что ты Тсу-кун, - она подняла на него свой взгляд, - я не страдаю. Тсу-кун? – удивлённо пробормотала девушка, когда почувствовала, как Савада крепко обнял её. Тёплые ладони стали аккуратно гладить её по голове, иногда пропуская сквозь пальцы рыжие локоны.
- Прости, Киоко…
«Я всегда хотел её защищать. Я никогда не хотел и не желал того, чтобы она страдала. Ведь, она этого не заслужила. Но всё вышло наоборот. Она страдает. И всё из-за меня. Я помню, как она всегда была рядом и поддерживала нас вместе с Хару. Она всегда всё понимала. Никогда не пугалась, а просто находилась рядом, помогая тем, чем может. Но мы… я предал её, оставив тут одну, после того всего, чего ей пришлось пережить. Я согласился принять в семью Хару. Но побоялся за Киоко. Я всегда волновался за неё больше, чем за всех остальных. Я заставил её страдать…»
Он шёл один по улице, укутавшись в свою куртку, которая все ёщё хранила тепло и аромат, принадлежавший Киоко. На губах у Тсунаёши была грустная улыбка. Он проходил по знакомым улицам, которые были связаны с воспоминаниями из детства – с приятными и не очень. Он резко замер около ограды одного из домов, устремив в его сторону свой взгляд.
«Помнится тут жила собака, которую я всегда боялся. Я вообще всегда боялся собак, но сейчас этот страх стал постепенно проходить. А с чего всё началось-то? Плохо помню… Вроде, когда мне было лет пять, я хотел погладить собаку, а она на меня набросилась, после чего меня увезли в больницу. Я вообще по жизни был полным неудачником… Но Реборн смог меня изменить. Наверное, если бы не он… Я даже не знаю, кем бы я сейчас был. О, а вон и то место, где он впервые выстрелил в меня пулей предсмертного желания. Да, не очень приятно воспоминание…»
Он шёл по-направлению к школе, в которой когда-то учился. Почему-то у Тсунаёши появилось желание пройтись по пустым коридорам школы. Ну, или хотя бы попытаться. Или просто взглянуть на здание, где прошла его большая, пока что, часть жизни.
«Нет, конечно, вероятности того, что она сейчас открыта. Но, может, мне и повезёт? Интересно, как там всё изменилось?»
Он прошёл мимо моста, где когда-то «дрался» с Хару, где когда-то дал клятву Ямамото и Гокудере о том, что чего бы ни случилось, они никогда не расстанутся, всегда будут вместе, всегда будут поддерживать друг друга. На этом месте он спас Хару, всё благодаря той же самой пуле предсмертного желания. Он прошёл дальше, пытаясь не обращать внимания на вечерний холод. Он был один на улице, но это не удивляло и, тем более, не огорчало. Наоборот, Савада испытывал непривычное чувство радости от этой приятной тишины, которую изредка нарушал едва слышимый вой ветра. Наверное, будь он тем пятнадцатилетним подростком – «никчёмным Тсуной» - он бы испугался. Так было почти что всегда. Он не замечает, как оказывается около ворот родной школы.
«Она, кажется, не изменилась. Всё такая же величественная. Вот только интересно… Дисциплинарный комитет действует до сих пор? Или Хибари-сан… Я никогда у него ничего не спрашивал. Конечно, вряд ли, если бы я задал ему какой-нибудь вопрос, то он бы забил меня до смерти. Просто, не смотря на то, что мы «семья», Хибари-сан всё равно, кажется, не с нами. Он всегда один. Таким, наверное, и должно быть облако. Обычно так говорил Реборн и Джотто-сан… А ведь я помню, нашу первую с ним встречу. Ещё до того, как я узнал о том, что стал Десятым Боссом Вонголы. Я помню, как тогда сидел на качелях, один. Тогда у меня не было ни Гокудеры-куна, ни Ямамото, ни кого-либо ещё. Я был один, но не отчаивался. Меня никогда не принимали всерьёз. Всегда обежали. Старшеклассники издевались. Но когда я увидел его, когда он улыбнулся мне своей тёплой улыбкой, я понял, что, не смотря на эти трудности, нужно продолжать жить дальше. А потом, спустя какое-то время, забыл о нём. Вспомнил только тогда, когда Хибари-сан подвёрг меня испытанию в десятилетнем будущем, а ещё когда было испытание Первого поколения Вонголы. Было тяжело, но мы ведь справились. И я никогда не повторю больше ошибку того Тсунаёши Савады, который заставил меня прийти на помощь. Я буду сражаться со всеми сам, я не уничтожу кольца. Всё изменилось. Эта реальность другая…»
-
-
02.05.2011 в 00:16- Йо, Тсуна, - послышался привычный оптимистичный голос мечника. – Ты ведь уже прибыл?
- Да, Ямамото, - спокойно произнёс Савада в ответ. – Сейчас напротив школы. Она не изменилась.
- Передавай привет Намимори, - послышался смех Такеши.
- Обязательно, - проговорил в ответ Тсунаёши. – Ты что-то ведь хотел, иначе бы не стал звонить мне. Тем более Гокудере-куну я уже сообщил, что прибыл.
- Ну, вообще-то… - мужчина не успел договорить, так как у него нагло отобрали телефон. – Эй, Хару! – послышался его немного возмущённый голос. – Я бы тебе дал телефон.
- Тсуна, привет! – послышался звонкий и весёлый голос Миуры. – Ты как? Всё в порядке?
- В порядке, - проговорил мужчина в ответ. – Не волнуйся. Тебе от Киоко привет.
- А от меня ты ей передал привет? – поинтересовалась девушка серьёзным голосом, будто бы от этого зависела судьба всей Вонголы.
- Конечно, - произнёс мужчина. – Можешь вернуть телефон Ямамото. И, пожалуйста, Хару будь осторожна.
- Хорошо, Тсуна, - казалось, что она немного погрустнела. – Возвращайся поскорее. А то мы тут не выживем с Гокудерой.
- Эй, Тсуна, - Савада вновь услышал голос Такеши. – Я хотел тебя попросить, чтобы ты проведал моего отца. Сможешь?
- Конечно, - улыбнулся мужчина. – Можешь положиться на меня, Ямамото.
- Спасибо, - поблагодарил мечник друга. – Удачи, Тсуна. Пока.
- Пока, - тихо проговорил Савада.
«Мы все изменились. В особенности Ямамото. Не смотря на то, что он смеялся сейчас, его голос был бодр и весёл, он стал другим – холодным в душе. Наверное, эта жизнь слишком сильно отразилась на всех нас, и в особенности на нём. Из-за всей этой мафии он был вынужден расстаться со своей мечтой, уехать отсюда, узнать о смерти любимой, которая не выдержала расставания с ним. Он долго отходил от своего первого убийства. Однако принял свой путь и продолжил жить жизнью Хранителя Дождя, как бы тяжело не было. Он больше не улыбается как раньше, в глазах больше нет блеска… Однако он всё ещё тот самый Хранитель Дождя… И Хару так же изменилась. Она больше не та «приставучая и глупая женщина», как выражался Гокудера раньше. Она очень сильно изменилась, что меня огорчает. Если кому-то угрожает опасность, то она спокойно убивает виновников. Я не хотел, чтобы она была втянута в мир мафии, но я не смог её уберечь. Мне кажется, что жизнь с нами её не огорчает, даже наоборот… Однако ей, как и всем нам, пришлось со многим расстаться, что было так дорого. Чтобы отгородить свою семью от опасности, ей пришлось порвать все связи с родителями, лишь бы они были в безопасности…»
Он подошёл к главным дверям. Хотел было войти, но не получилось: двери были закрыты. Он вздохнул и грустно улыбнулся, прислоняясь лбом к холодной стальной двери.
«И на что я мог только рассчитывать, а? Вряд ли она в это время открыта… Хотя, может, стоит поискать другой вход?»
Всё-таки попасть внутрь здания ему удалось. Он шёл по тёмным пустым коридорам, в которых царила мёртвая тишина, не то, что было тут днём, когда в школе находилось более сотни учеников. Тсунаёши не решился включить свет. Хотя, был уверен, что так было бы намного лучше. Он бесстрашно шёл по-направлению к своему классу, дорогу к которому помнил до сих пор. Ему не было страшно. Чего бояться-то? Темноты?! Он подходит к своему бывшему классу. Касается ладонью дверной ручки. Она поддаётся, чему он улыбается.
«Боже мой… кажется, что тут ничего не изменилось. Всё то же… Сколько различных моментов я тут пережил… Счастливые и не очень школьные моменты… Не очень хорошая учёба… Что же, я всегда был посмешищем в нашем классе, недаром получил прозвище «никчёмный Тсуна»… Первая встреча с Гокудерой-куном… Да и вообще половина жизни прошла тут… Экспериментальные и жестокие тренировки Реборна… Чёрт… Как же я скучал!»
Он грустно улыбнулся. Кажется, по его щеке пробежала одинокая слеза.
-
-
02.05.2011 в 11:12Спасибо, автор.
Не З.
-
-
02.05.2011 в 11:14Рад, что Вам понравилось! ^^
И Вам спасибо...
-
-
02.05.2011 в 11:15Верхнее сообщение от автора