У ненависти, уверен Мукуро, ядовито-зеленый, кислотный цвет. Она выжигает глаза и крадет вдохи, связывает по рукам и ногам, швыряя прямиком в застывшее оранжевое небо. И не раскинуть крылья, купаясь в воздухе, не закричать, не закрыть глаза - их давно нет. Вместо глаз - вязкая, ярко-зеленая ненависть. Это страшно. Еще страшнее - у ненависти есть реальное воплощение. Светлые волосы, светлый взгляд, даже опушка на капюшоне дутой куртки - и та светлая. И ни капли зеленого, нигде - ни в глазах, ни в одежде, ни в эмоциях. Сплошные обман, иллюзия и насмешка - в этом Мукуро знает толк, он сам такой же, только уродливую оболочку у него скрывать причин нет. Они сталкиваются редко. И каждый раз - высекают искры. Невидимые посторонним, яркие и обжигающие зеленые искры. Взгляды встретились - насмешливый и настороженный, - искры. Столкнулись плечами - по коже побежало яркое, щекотное. Почти как любовь, только сильнее. - Здравствуй, - издевательски тянет Мукуро на официальной встрече. Он вернул себе тело, получил новый статус, стал появляться там, где он появляется, Каваллоне. Это случается нечасто, но каждого раза Мукуро ждет с нетерпением, почти что наркоманской дрожью, предвкушая разряд за разрядом, искру за искрой. И Дино, скорее всего, ждет тоже - у него становится слишком закрытым взгляд, улыбка ползет и изгибается, а ладони прячутся в карманы. И зелень - она везде, переливается во взгляде, таится в змеящейся улыбке, в движениях и интонациях. - Давно не виделись, - отвечает вежливым кивком и щурится, ожидая. На Мукуро черный классический костюм, на руках - черные перчатки, черные, как опасная заводь, тонкие и мягкие. Кольца поверх них выглядят почти что пошло. На грани. - Хотелось бы почаще, - отвечает он, и это правда, чистейшая, как слеза ребенка, откровенная и вымораживающая. - Я рад, - усмехается Дино, и в его голосе слышно: "ненавижу тебя". - Я тоже, - "ненавижу" замалчивается, только не здесь, в толпе, среди друзей и знакомых, среди Семьи. Вокруг шумно и весело, и Мукуро и Дино идут плечом к плечу, переговариваясь и ненароком касаясь друг друга кончиками пальцев, понимая друг друга с полуслова, полужеста. Они красиво смотрятся рядом, и Мукуро почти представляет, как было бы, обернись все иначе: светлое и темное сплелись бы клубком, не разъединишь и не расцепишь, и как горели бы губы, сильнее, чем плечо, которого касается чужая ладонь. Дино кивает ему, уходя в толпу, проводит теплыми пальцами по его лицу, от виска до побдородка, улыбается, и в его глазах застывает странное. Оно зеленое и золотое, яркое, сумасшедшее. - Увидимся, - говорит он. Мукуро кивает. - Разумеется, - отвечает он, но Дино уже скрылся в толпе.
У ненависти, уверен Мукуро, ядовито-зеленый, кислотный цвет. Она выжигает глаза и крадет вдохи, связывает по рукам и ногам, швыряя прямиком в застывшее оранжевое небо. И не раскинуть крылья, купаясь в воздухе, не закричать, не закрыть глаза - их давно нет. Вместо глаз - вязкая, ярко-зеленая ненависть.
Это страшно.
Еще страшнее - у ненависти есть реальное воплощение. Светлые волосы, светлый взгляд, даже опушка на капюшоне дутой куртки - и та светлая. И ни капли зеленого, нигде - ни в глазах, ни в одежде, ни в эмоциях. Сплошные обман, иллюзия и насмешка - в этом Мукуро знает толк, он сам такой же, только уродливую оболочку у него скрывать причин нет.
Они сталкиваются редко. И каждый раз - высекают искры. Невидимые посторонним, яркие и обжигающие зеленые искры. Взгляды встретились - насмешливый и настороженный, - искры. Столкнулись плечами - по коже побежало яркое, щекотное.
Почти как любовь, только сильнее.
- Здравствуй, - издевательски тянет Мукуро на официальной встрече.
Он вернул себе тело, получил новый статус, стал появляться там, где он появляется, Каваллоне. Это случается нечасто, но каждого раза Мукуро ждет с нетерпением, почти что наркоманской дрожью, предвкушая разряд за разрядом, искру за искрой. И Дино, скорее всего, ждет тоже - у него становится слишком закрытым взгляд, улыбка ползет и изгибается, а ладони прячутся в карманы. И зелень - она везде, переливается во взгляде, таится в змеящейся улыбке, в движениях и интонациях.
- Давно не виделись, - отвечает вежливым кивком и щурится, ожидая.
На Мукуро черный классический костюм, на руках - черные перчатки, черные, как опасная заводь, тонкие и мягкие. Кольца поверх них выглядят почти что пошло. На грани.
- Хотелось бы почаще, - отвечает он, и это правда, чистейшая, как слеза ребенка, откровенная и вымораживающая.
- Я рад, - усмехается Дино, и в его голосе слышно: "ненавижу тебя".
- Я тоже, - "ненавижу" замалчивается, только не здесь, в толпе, среди друзей и знакомых, среди Семьи.
Вокруг шумно и весело, и Мукуро и Дино идут плечом к плечу, переговариваясь и ненароком касаясь друг друга кончиками пальцев, понимая друг друга с полуслова, полужеста. Они красиво смотрятся рядом, и Мукуро почти представляет, как было бы, обернись все иначе: светлое и темное сплелись бы клубком, не разъединишь и не расцепишь, и как горели бы губы, сильнее, чем плечо, которого касается чужая ладонь.
Дино кивает ему, уходя в толпу, проводит теплыми пальцами по его лицу, от виска до побдородка, улыбается, и в его глазах застывает странное. Оно зеленое и золотое, яркое, сумасшедшее.
- Увидимся, - говорит он.
Мукуро кивает.
- Разумеется, - отвечает он, но Дино уже скрылся в толпе.
автор
автор
а.
автор
а.
Спасибо))